«Я бы хотел кинуть спойлер общественности»: интервью с бывшим участником профсоюза «Курьер»

— расскажи про трудовые конфликты, в которых участвовал «Профсоюз Курьер» в СПб

Все трудовые конфликты запечатлены в нашей группе в телеграме. Их было очень много, и я не могу с кондачка все перечислить и дать краткую характеристику.

— какие из них были самыми массовыми, какие — самыми успешными?

Пик развития профсоюза пришёлся на промежуток с 2020 по 2022 годы. Сами конфликты носили больше стихийный характер, и особой массовостью никогда не могли похвастаться.

Но всё же Петербург качал сильнее всех в организационном плане, и ставил во главу угла практику в оффлайне. После задержаний (см. тут, тут и тут) на акции в Москве остатки левых хотели удобный и безопасный активизм – интернет-солидарность (то есть фотографироваться с листочком бумаги). А запустили её мы через флешмобы, учитывая запросы будущих учителей рабочего класса. И как бы ни было смешно видеть такой подход – из говна и палок, почти без самих курьеров – он дал свои плоды.

Есть один дикий кейс – выплата пяти миллионов рублей 130 курьерам в Питере. Причём это результат действий одного активиста из «Курьера». Мы планировали информационную кампанию, оффлайн-движуху и хайп-угар, но внезапно один человек из Москвы всё на себе затащил.

Я приезжаю как-то с работы, пишу в чат, мол, парни, меня скоро уволят за постоянные прогулы и зависания в туалете (это было лучшим местом для координации активистов, хах). А мне отвечают: «Не парься, я уже всё сам сделал. Пять лямов выплатили по долгам». Сказать, что мы охуели – ничего не сказать.

— какие методы использовались для давления на работодателя? была ли какая-нибудь интернет-активность? какой была оффлайн-активность?

Мы использовали все методы и возможности в совокупности, каждый раз исходя из ситуации и того материала, что у нас имелся на руках. Иными словами, успех каждой кампании не мог быть повторён с точностью. Приходилось изобретать по ходу дела. Околослучайным образом на осадном положении нащупывались решения, которые работали с переменным успехом.

Я составил карту с адресами дарксторов (склад с продуктами, откуда курьер возит заказы по району) в Питере. Собрал местных молодых активистов и ходил с ними, разносил листовки. Общались с курьерами, объясняли на пальцах, считали их зарплаты и показывали остаток. Позже мы начали под разными предлогами врываться в эти дарксторы, быковать с директорами и администрацией.

Один представитель начальства сфоткал меня и, видимо, в чатах постил. А потом по глупости забаррикадировался в дарксторе – курьеры не могли ни войти, ни выйти. Короче, сам устроил саботаж и ещё сильнее этим пропиарил наши действия.

Бывало, что я собирал моб леваков и ехал в офис «Яндекс.Еды». По пути маркером расписывались лозунги типа: «ешь богатых», и повсюду клеились стикера. Бумажки при этом печатались на принтере на работе, а часть мини-стикеров производилась с помощью кассы на ленте для ценников.

Иногда было весело, иногда не очень, но такой подход оправдал себя: курьеры начали узнавать о нас.

— как была организована координация между активистами и наёмными работниками?

Напомню, что полноценная ячейка была только в Спб: в ней было 11—13 курьеров. У нас был закрытый чат в телеграме. Старались делать курьерам с виртуальных номеров левые аккаунты, чтобы в случае слива данных им ничего не заблокировали, и они не лишились работы.

В других городах тоже были попытки организовать курьеров – кстати, получалось, но только на короткий промежуток (одну-две акции). Поскольку в разных городах активисты имели разный идеологический окрас, то и подход к организационным моментам был разный.

— репрессии. были ли случаи преследования протестующих со стороны властей (в смысле вот пишут, что 12 человек задержали – что с ними дальше стало)? а активистов как-то отдельно прессовали, может? были ли заранее продуманы действия профсоюза на случай таких преследований? может, была какая-то общая копилка для выплаты штрафов? или собирали?

Тут надо понимать, что основной состав «Курьера» сложился из старых активистов, которые прошли школу 2000- и 2010-ых (кстати, есть «выпускники» и из Antijob). Таким образом, уже к началу профсоюза как проекта большая часть участник:ов уже имели проблемы в связи с прошлой деятельностью.

На Саида Шамхалова накидывали административки, брали на подкуп, избивали в автозаке копы. А это обычный курьер, работяга, который ничем «таким» и не занимался. Кирилла Украинцева посадили в тюрьму по заказу «Яндекса» на девять месяцев.

Я думаю, что это можно назвать репрессиями. Но это лишь те случаи, которые мы форсили, и на которые мы собирали деньги.

В случае рядовых ноунейм-активистов всё обстоит интереснее: я, например, не могу устроиться на работу – не прохожу службу безопасности. Уж не знаю, с чем конкретно в моей биографии это связано. Уже не выездной из страны.

Проблемы с долгами и здоровьем – обычная ситуация для фуллтайм-активиста.

— какая активность у профсоюза была, помимо участия в трудовых конфликтах? сколько человек было в питерском "курьере"? как вообще организовалась ячейка? в каком виде сейчас (если вообще существует) существует этот движ?

Помимо работы в «Курьере», активисты участвовали в рамках своей частной инициативы там, где считали нужным. Полученный опыт применялся и в других проектах, дополнялся и изменялся, в зависимости от обстоятельств.

Как я говорил ранее, мы ходили и обошли все дарксторы «Самоката» и «Сбера», общались в местных курьерских чатах – таким образом набирая людей. Также напомню, что в питерской ячейке было от 11 до 13 курьеров в разное время, не считая активистов.

Несмотря на форму организации, суть оставалась потребительской: люди с трудом делали простейшие вещи, ожидая от нас сервиса.

— чем отличаются способы организации платформенных работников от обычных (например, работников завода)? легче ли организовать первых? может, существуют какие-то специфичные методы борьбы?

Отличие в том, что платформенный рабочий не привязан к месту и к постоянному коллективу. А это значит, что такие темы, как: забастовка, бойкот, саботаж, вопросы самоуправления, захвата и автономии, – вообще иначе выглядят в практическом моменте, в отличие от завода.

В каждой области есть своя специфика, которая познается, прежде всего, через практику, а не через ютуб-теоретиков. Сама по себе борьба, будь то завод, мелкий коммерс или крупная IT-корпорация, всегда рождает свой специфический метод.

У нас нет шаблонов, но есть общее понимание и опыт. Где-то это работает, где-то нет. Многое вы находите на ощупь в самом моменте борьбы.

— с какими проблемами/сложностями вы столкнулись в своей деятельности? как их решали?если вдруг были использованы какие-то новые методы борьбы или координации работников — расскажите о них подробнее. какие выводы вы сделали для себя из опыта вашей деятельности и какие рекомендации можете дать рабочим активистам?

На фоне моего опыта до и после «Курьера» (а это 11 лет) – конечно, я делаю выводы. Вынесенный опыт применяется и по сей день в других проектах.

Я не знаю, как о таких вещах говорить публично, чтобы не усугублять. Я ведь до сих пор в деле. Могу лишь отметить, что проблемы были соответствующие.

— с какими проблемами, на ваш взгляд, в целом сталкивается левое и рабочее движение в россии? видите ли вы пути решения этих проблем?

Левого движения нет, тем более рабочего. Это выдумано ютуб-блогерами, чтобы обосновать сбор донатов – в реальности же этого не существует. Мы стоим у истоков.

Из проекта в проект мы сталкиваемся с типичными иллюзиями активистов касаемо практики. А постоянная практика ставит новые моральные вопросы. И, как правило, о них никто не говорит.

Теперь те, кто занимается практикой, вынуждены вникать в теорию. Совмещать, дорабатывать, убирать, адаптировать – такая логика событий.

Путь к созданию рабочего движения – работа по развитию левой инфраструктуры. При этом вопросы идеологического характера придётся сменить на вопрос: «вокруг чего мы можем объединяться?». Очевидно, что мы можем сработаться в положениях экономического и классового характера.

— если мы о чём-то не спросили, но вы считаете нужным рассказать — напишите

Да, я бы хотел кинуть спойлер прогрессивной общественности. Во-первых, не надо воспринимать наши проекты как кальку для действий – сейчас вообще другие обстоятельства. Во-вторых, ищите общие положения, за что вы готовы топить вместе и впрягаться друг за друга. А там, глядишь, и рабочее движение появится.

Интервью взял: снимање зуба